Нутритивная поддержка организма при стрессе в эпоху глобальных вызовов человечеству

С. В. Орлова1, Е. А. Никитина1, Н. В. Балашова1, И. В. Подопригора1, О. Е. Пронина2

 

1ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов», Москва

2Клиника «Медгород», Москва

РЕЗЮМЕ

Перенесенная коронавирусная инфекция вызывает стресс и отрицательно влияет на психоэмоциональное здоровье людей. Коронавирус способен проникать в центральную нервную систему, поражая нейроны и глиальные (вспомогательные) клетки. Проявляется это резкими перепадами настроения, низким самоконтролем поведения, паническими атаками. Питание является важным определяющим фактором иммунного и неврологического статуса человека, при этом недостаточное содержание микронутриентов в рационе питания является самым распространенным преморбидным фоном для развития патологических процессов. Во всем мире отмечается невозможность компенсации витаминов и минералов традиционными пищевыми продуктами. Может быть целесообразным прием витаминно- минеральных и аминокислотных комплексов, отдельных минорных веществ. Другие нутриенты, такие как омега-3 полиненасыщенные жирные кислоты, также поддерживают эффективную работу иммунной и нервной систем, оказывая противовоспалительные эффекты.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: коронавирус, постковидный синдром, стресс, питание, витамины, минералы, микронутриенты, минорные вещества, омега-3 полиненасыщенные жирные кислоты. 

КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Публикация выполнена при поддержке Программы стратегического академического лидерства РУДН.

Введение

 

Современный мир в настоящее время столкнулся со множеством глобальных вызовов, оказывающих прямое влияние на состояние здоровья человека [1]. В декабре 2019 г. население планеты столкнулось с ранее неизу- ченной вирусной инфекцией SARS-CoV-2, перешедшей в масштабы мировой пандемии [2].

Для каждого человека период эпидемии стал сильным стрессовым фактором, повлекшим за собой внезапное из- менение привычного образа жизни. С целью борьбы с рас- пространением инфекции были предприняты различные шаги, в том числе меры по социальному дистанцированию. Для выполнения этих мер были введены строгий режим самоизоляции и карантин. Эффект этих радикальных мер и обязательных ограничений сказался на психологических, физических, пищевых и экономических аспектах жизни людей. Последствия карантина привели к выраженному

снижению мотивационных механизмов, формированию негативных психологических установок и увеличению числа психосоматических состояний. Согласно иссле- дованию, проведенному в Китае, почти 35 % населения испытывали психологический стресс в период локдауна [3]. Кроме того, снижалась физическая активность, приводя к малоподвижному образу жизни [4].

Перенесенное заболевание оказало серьезное влияние на физическое здоровье пациентов. В МКБ-10 (код U 09.9.) введена новая нозология «Состояние после COVID-19 (постковидный синдром) у взрослых». На практике «пост- ковидный синдром», или синдром постковидных наруше- ний (СПКН), – это зонтичный термин для комплекса перси- стирующих симптомов, развивающихся у пациента после перенесенного COVID-19, и обозначает проблемы со здо- ровьем, оставшиеся по прошествии 4 и более недель после перенесенного острого заболевания, которых до коронавируса не было. Исследование, проведенное в Испании, с участием пациентов, перенесших COVID-19, показало высокую частоту остаточных явлений (~50 %) через 10–14 недель после начала заболевания. Согласно результатам исследования, в основном преобладали нетяжелые клини- ческие симптомы: общая слабость, утомляемость, одышка, неврологические жалобы. Рентгенологические и спиро- метрические изменения при этом наблюдались менее чем у 25 % обследованных. СПКН также был ассоциирован с высоким уровнем стресса, оцениваемым по специальным опросникам, и снижением качества жизни [5].

Доступные данные о частоте и клиническом течении СПКН немногочисленны и разнородны. В ряде иссле- дований [6–8] использовали метод структурированного телефонного интервью. S. Halpin и соавт. провели опрос в среднем через 48 дней после выписки из больницы 100 пациентов, из них 32 проходили лечение в отделении интенсивной терапии [9]. Наиболее частым симптомом у респондентов оказалась общая слабость (встречалась в 60,3 % случаев в общей группе и у 72 % пациентов после терапии в реанимационном отделении), за ней следовали одышка (в 42,6 и 65,6 % случаев соответственно), психоло- гический стресс (в 23,5 и 46,9 % случаев соответственно), снижение качества жизни по данным опросника EQ5D (у 45,6 и 68,8 % опрошенных соответственно) [6].

Помимо воздействия на физическое здоровье, пост- COVID-19-синдром также влияет на психологическое состояние, включая развитие тревоги, депрессии, пост- травматического стрессового расстройства и когнитивных нарушений, которые часто являются побочными продуктами экономических проблем или усложняющих факторов, осо- бенно при длительном течении COVID-19 [10]. Большинство людей, перенесших коронавирусную инфекцию, переживают стрессовое состояние, часто переходящее впоследствии в хроническую форму, что позволяет говорить о так называе- мом посткоронавирусном синдроме. По данным британских исследователей, этот синдром затрагивает до 10 % населения Земли, подвергшегося сочетанию психосоциальных и био- логических факторов стресс-уязвимости [11]. Новая болезнь вызвала смятение, панику и хаос, которые предсказуемо привели к стрессовым реакциям [12].

В практической психологии все чаще используется тер- мин «синдром COVID-стресса» (СOVID stress syndrome), так как большинство переболевших в популяции впослед- ствии переживали острое стрессовое расстройство, многие сталкивались с посттравматическим стрессовым рас- стройством, у 10 % диагностированы затяжные тревожные расстройства, невротические нарушения, депрессивные эпизоды, личностные деформации [13].

Недавние исследования показали, что значительная часть пациентов с COVID-19 страдает синдромом устало- сти после перенесенного COVID-19 с симптомами, напо- минающими синдром хронической усталости (СХУ) [14]. Патофизиология СПКН сложна и включает в себя веге- тативную дисфункцию, эндокринные нарушения и реак- тивные расстройства настроения (например, депрессию или тревогу) в сочетании с генетической, экологической и социально-экономической предрасположенностью [14].

 

 

В процессе воздействия стресса на организм активиру- ются прежде всего вегетативная и эндокринная системы, запускающие каскад реакций: выброс катехоламинов в кро- воток приводит к симпатической активации, для обеспече- ния энергетического депо мобилизуется депонированная глюкоза и жирные кислоты, снижается эффективность иммунной системы, изменяется работа внутренних органов за счет перераспределения кровотока с доминирующим вектором к мышцам и мозгу.

Хроническое течение стресса приводит к сбою механиз- мов саморегуляции: нарушению биоритмов, подавлению неспецифических защитных реакций, иммунной супрессии.

Данный неблагоприятный фон является отягощающим для течения любого соматического заболевания [15].

 

Нутритивный статус и стресс

В последние годы все больше внимания уделяется связи между рационом питания, отдельными микрону- триентами и состоянием физического и психического здоровья человека.

Многочисленными научными исследованиями установ- лено, что большое количество нутриентов может оказывать комплексное воздействие на функции разных органов и систем организма за счет независимых и синергетических механизмов, поэтому питание может сыграть ключевую роль в лечении и реабилитации СПКН синдрома после COVID-19 [16].

 

Оптимальное питание регулирует нейрогуморальную систему посредством модификации сигнальных молекул, влияя на активность клеток и экспрессию генов. Различные нутриенты влияют на баланс микробиоты кишечника и функционирование оси «кишечник–мозг».

COVID-19 изменил частоту и набор потребляемых человеком продуктов [17, 18.]. Эти изменения подтвердили гипотезу о том, что пребывание дома и социальное дис- танцирование оказывают негативное влияние на привер- женность принципам здорового питания [17]. В частности, в Испании сообщалось, что рацион питания людей во вре- мя изоляции имел бо́льшую энергетическую ценность

на 539 ккал, количественный и качественный дисбаланс,

чем до COVID-19 [19]. По сравнению с аналогичным пери- одом 2019 года возросло потребление растительной пищи, такой как орехи, макароны, рис или обработанные овощи, немного увеличилось потребление яиц и красного мяса, но снизилось потребление жидкости [18]. Потребление красного мяса превышало рекомендуемые диетические рекомендации, в то время как употребление продуктов растительного происхождения оставалось ниже рекомен- дуемого диапазона [18].

Исследование, проведенное среди населения Польши, показало, что во время изоляции люди ели и перекусывали чаще и больше по объему, причем эти тенденции чаще встречались у людей с избыточной массой тела и ожирени- ем [20]. Одна из возможных причин увеличения потребле- ния энергии и тяга к высококалорийной пище могла быть связана с длительным пребыванием дома, однообразием жизни, удаленной работой и стрессом [21]. Модель пита- ния китайцев во время изоляции из-за COVID-19 также изменилась, продемонстрировав снижение частоты по- требления свежих овощей и фруктов, риса, птицы, мяса и соевых продуктов [22].

Примечательно, что при карантине во всех странах у людей с избыточной массой тела и ожирением отмеча- лось наиболее выраженное нарушение рациона питания, образа жизни и более разрушительное пищевое поведение, включающее частые перекусы, переедание и потребление пищи без чувства голода [23, 24]. Кроме того, они реже потребляли фрукты, овощи и бобовые во время изоляции и чаще потребляли молочные продукты, мясо и фаст- фуд [24]. Локдаун также привел к изменению моделей питания детей и подростков с ожирением, значительно увеличив потребление ими картофельных чипсов, сладких напитков и красного мяса по сравнению с тем же периодом в 2019 году [25]. Изменения рациона питания и пищевого поведения привели к значительному увеличению общей и жировой массы тела [26] и могут в долгосрочной пер- спективе увеличивать риск развития алиментарно-зави- симых заболеваний [27–30]. Необходимо учитывать, что нездоровые привычки в еде на фоне негативных эмоций, изоляции и стресса имеют тенденцию к закреплению.

 

Нутритивная поддержка человека при СПКН

Оптимальное и сбалансированное питание является не- отъемлемой частью стратегии управления личным риском во время пандемии COVID-19 [31] из-за иммуномодулирующих и антистрессовых эффектов, которые оказывают комплексные пищевые паттерны, а также некоторые макро-, микро- и фитонутриенты [32].

Эпидемиологические исследования показали, что сре- диземноморская диета, связанная с высоким потреблением фруктов и овощей [33], может уменьшить маркеры вос- паления и снизить риск развития депрессии. Напротив, воздействие диеты с высоким гликемическим индексом и богатой рафинированными углеводами увеличивает возникновение депрессивных симптомов [34]. Высокое потребление насыщенных и трансжиров может привести к снижению когнитивных функций и дисфункции гип- покампа, что приводит к нарушению психологического благополучия [35].

Установлено, что целый ряд микронутриентов обла- дает защитным эффектом для мозга [36]: липиды в виде омега-3 жирных кислот (эйкозапентаеновая, докозагекса- еновая, линолевая α-липоевая кислоты), витамины (C, B ₉, D ₃ и E), растительные полифенолы (флавоны: апигенин и лютеолин; флавонолы: тангеретин, хризин, кверцетин и дигидрокверцетин; изофлавоны: нарингенин, нарингин, геспередин, рутин; антоцианидины, фенольные кислоты, стильбен, теофиллин, капсаицин, пиперин, микроэлемен- ты и эндогенные антиоксиданты: цинк, селен, глутатион, мелатонин, креатин и N-ацетилцистеин).

Проникновение нутриентов через гематоэнцефаличе- ский барьер может оказывать потенциальное защитное действие на нейроны и эндотелий сосудов головного моз- га [37]. Нейропротекторные эффекты микронутриентов и биологически активных веществ лекарственных растений были продемонстрированы как во многих доклинических экспериментах, так и в клинических исследованиях [38]. Существуют данные, подтверждающие, что дефицит некоторых микронутриентов (например, витамина С, груп- пы витаминов В, натрия, магния, цинка, фолиевой кис- лоты, L-карнитина, L-триптофана, незаменимых жирных кислот и коэнзима Q10) играет важную роль в течении и прогрессировании симптомов СПКН [39]. Экспертная группа Европейского агентства по безопасности продук- тов питания (EFSA) выделила витамины и минералы, необходимые для повышения иммунитета и устойчивости к стрессу. В рекомендации вошли шесть витаминов – D, С, А, В6, фолат и В12, а также четыре минерала – цинк, железо, медь и селен [40].

Исследования показывают, что острый и хронический психологический стресс связан с повышенной воспали- тельной активностью в организме, что способствует воз- никновению неблагоприятных симптомов психического здоровья [41]. Противовоспалительные свойства ПНЖК, фитонутриентов и антиоксидантов могут принести непо- средственную пользу.

Омега‑3 ПНЖК. Хорошо известно, что данные веще- ства оказывают благоприятное воздействие на иммунитет и блокируют воспалительный процесс, т. к. ω-3 ПНЖК запускает продукцию провоспалительных цитокинов, спо- собствующих секреции кортикотропин-рилизинг фактора – главного гормона, запускающего нейроэндокринный ответ на стресс, уменьшая симптомы тревоги. Исследования показывают, что полиненасыщенные жирные кислоты омега-3 защищают от депрессии и уменьшают симптомы депрессии [42, 43].

Кроме того, стоит отметить, что липиды составляют примерно 50–70% сухой массы мозга, а изменения в липид- ной среде мозга приводят к функциональным изменениям активности рецепторов и других мембранных белков, влияя на нейротрансмиссию [44]. Было продемонстрировано, что диеты, богатые омега-3 жирными кислотами, активизируют гены, участвующие в поддержании синаптической функции и пластичности у животных и улучшении когнитивных функций у людей [45]. Кроме того, дефицит омега-3 жирных кислот связан с повышенным риском развития различных психических расстройств, а их нормальное содержание важно для поддержания психологического благополучия [44]. В РКИ 2018 года оценивали добавки омега-3 в качестве адъювантной терапии к стандартным антидепрессантам у пациентов с большими депрессивными расстройствами. После 12-недельного лечения, по сравнению с плацебо, участники группы лечения омега-3 сообщали о меньшем количестве симптомов депрессии, чувствительности к тре- воге и нарушениях сна, а также об улучшении регуляции

своих эмоций [46].

Витамин С принимает участие в обмене глутама- та и катехоламинов, уменьшает стресс-опосредованное высвобождение кортизола. В дозе 0,5–3 г/д аскорбиновая кислота оказывает антидепрессивное, анксиолитическое действие, снижает стресс-индуцированный подъем арте- риального давления, в том числе у госпитализированных пациентов (сильнее, чем витамин D) [47, 48]

Каротиноиды. В РКИ 2018 года оценивалось влияние каротиноидов (13 или 27 мг в день) на 59 молодых здо- ровых участников, и было обнаружено, что потребление каротиноидов снижает психологический стресс и улучша- ет эмоциональное и физическое здоровье по сравнению с плацебо [49].

Антиоксиданты. Другие антиоксиданты, такие как витамины A и E, также могут играть роль в развитии и облегчении тревожных и депрессивных симптомов. Обсервационное исследование 80 пациентов показало, что у людей с генерализованным тревожным расстройством исходный уровень этих витаминов в сыворотке крови был ниже по сравнению со здоровыми людьми из контрольной группы [50]. После шестинедельного лечения витамина- ми А, С и Е [51] сообщалось о значительном повышении уровня антиоксидантов в крови и значительном снижении тревоги и депрессии [50].

Витамин D. Метаанализ 25 исследований, в кото- ром приняло участие 7534 человека, показал, что ви- тамин D оказывает влияние  на  негативные  эмоции (g Хеджеса = –0,4990, 95 % ДИ [–0,8453, –0,1528], p =

0,0047, I 2 = 97,7 %). Эффект наиболее выражен у паци- ентов с большим депрессивным расстройством, при тре- воге, в возрасте 18–65 лет и у людей с недостаточностью витамина D (25(OH) D ≤20 нг/мл). Дополнительный прием витамина D оказывал положительный эффект на настро- ение при приеме в дозе до 4000 МЕ/д и прием не менее 8 недель [52].

 

Витамины группы В. Эти витамины необходимы для репаративных процессов и поддержки нервной сис- темы [53]. Метаанализ 10 исследований, включавших в общей сложности 958 человек, показал, что прием вита- минов группы В способствовал уменьшению симптомов стресса (SMD = 0,23, 95 % ДИ = 0,02, 0,45, p = 0,03) [54].

Витаминно‑минеральные комплексы. Доказано, что прием ВМК мужчинами в возрасте 30–55 лет уменьшает ощущение стресса, повышает настроение, придает ощуще- ние бодрости, улучшает когнитивные функции при интен- сивной умственной нагрузке [55]. У женщин старше 50 лет прием ВМК улучшает настроение и снижает выраженность психического стресса при выполнении тестов [56]. Еще одно исследование было проведено на 242 здоровых доброволь- цах в возрасте 38,6 ± 13,6 лет, (79,8 % из которых были жен- щины) находящихся в состоянии психологического стресса. Прием витаминно-минерального комплекса в сочетании с пробиотиками L. gasseri, B. bifidum, B. longum способство- вал снижению психологического стресса на 22,7 % (с 34,1 ± 4,5 до 26,2 ± 6,1 балла по шкале воспринимаемого стресса (PSS 10), P <0,0001), утомляемости – на 45,0 % (с 16,8 ± 6,4 до 8,7 ± 6,2, P <0,0001). Эффект сохранялся через месяц после отмены комплекса [57].

Магний. Одним из наиболее важных нутриентов, по- вышающих адаптационные резервы организма, в связи с выраженным антистрессовым эффектом является магний. Магний улучшает нейротрансмиссию и снижает хрони- ческое воспаление [58].

Дефицит магния приводит к сверхвозбудимости клет- ки вследствие нарушения как минимум 3 типов белков: NMDA-рецепторов, катехол-О-метилтрансферазы и аде- нилат циклаз. Адренергические эффекты стресса инду- цируют переход магния во внеклеточное пространство, выведение элемента из депо и магнеурию, что формирует выраженные дефициты.

Нутритивная коррекция рациона питания магнием стабилизирует работу гипоталамо-гипофизарно-надпо- чечниковой оси, купируя психологические проявления стресса (волнение, раздражительность, тревожность, де- прессивные расстройства [59].

Одно из проведенных исследований показало, что прием магния способствует уменьшению стресса: усталости, раз- дражительности, проблем сна [60]. Так, ежедневный прием 300 мг магния и 30 мг витамина B 6 способствовал уменьше- нию стресса, особенно у людей с исходно тяжелым уровнем стресса, со снижением баллов по шкале депрессии, тревож- ности и стресса (DASS-42) до 45 % от исходного уровня [61].

 

Магнийсодержащие биодобавки можно рекомендовать для повышения устойчивости организма к стрессу, а также с целью снижения риска сердечно-сосудистых осложнений за счет свойства магния противодействовать экзотоксич- ности клеток и обезвреживать избыток гомоцистеина [62]. Одними из наиболее перспективных соединений маг- ния в клинической практике являются хелаты (греч. chele – клешня) – соединения, образовывающие стойкие малодис- социирующие комплексы с металлами, легкорастворимые в воде. Биоусвояемость минералов происходит в тонком кишечнике путем активного транспорта с присоединением свободного иона металла к транспортному белку, позволяю- щему переносить его в кровоток [63]. Биодоступность магния в хелатной форме достигает 80–90 % [64], в то время как неорганические соединения усваиваются не более 2–20% [63]. Магния бисглицинат представляет собой комплекс минерала и глицина. Глицин – незаменимая аминокисло- та, выполняющая важные нейротрансмиттерные функ- ции в головном мозге. В составе соединения с магнием она проявляет дополнительный успокаивающий эффект. Предварительные исследования также показывают, что глицинат магния может повышать уровень магния в тканях

В период реабилитации после COVID-19 международ- ные группы ученых рекомендуют принимать биодобавки к пище, содержащие основные микронутриенты, играющие важную роль в комплексной реабилитации пациентов с коронавирусной инфекцией COVID-19.

 

 

Каталог: https://shop.evalar.ru/catalog/

 

 

 

Поделиться статьей